A Taste of russia
Акционизм в России
в конце ХХ - начале XXI века
в конце ХХ - начале XXI века
Акционизм— искусство, которым привлекается внимание людей к той или иной общественной или политической проблеме. Художественные акции видели многие, но не все знают зачем они нужны, и как акционизм себя проявляет.
Появление акционизма в России
Первые массовые выступления акционистов были лишены стиля, точек смысловой опоры и семантики результата. Стихийные выступления поэтов, интерьеры и слова, выложенные из людей в местах скопления, и другие работы художников данного направления в то время выглядели робкими попытками повторить то, что делали за границей, то есть уничтожать эстетические формы и бунтовать с приставкой „арт“.
В 1970-е годы было несколько групп художников, которые
занимались акциями: группа „Гнездо“ и группа „Коллективные действия“.
„Коллективные действия“ устраивали перформансы, связанные с
суперматизмом, — „Поездки за город“. Смысл связанных с природой акций
заключался в создании „мостов“ через определенные семантические границы.
Пустота подмосковного поля символизировала созерцание невидимого,
запредельного.
В 1970-е годы было несколько групп художников, которые
занимались акциями: группа „Гнездо“ и группа „Коллективные действия“.
„Коллективные действия“ устраивали перформансы, связанные с
суперматизмом, — „Поездки за город“. Смысл связанных с природой акций
заключался в создании „мостов“ через определенные семантические границы.
Пустота подмосковного поля символизировала созерцание невидимого,
запредельного.
В 1975 году Игорь Захаров-Росс провел яркую акцию „Хочу в Америку“ в
Ленинграде. Он сжег муляж советского паспорта. Через два года он же в
Гатчине устроил перформанс под названием „Загон“. Во время него художник построил бумажный шатер, внутрь которого завели зрителей. Шатер подожгли, и он взмыл в воздух. Игра с огнем, балансирование на грани жизни и смерти.
Ленинграде. Он сжег муляж советского паспорта. Через два года он же в
Гатчине устроил перформанс под названием „Загон“. Во время него художник построил бумажный шатер, внутрь которого завели зрителей. Шатер подожгли, и он взмыл в воздух. Игра с огнем, балансирование на грани жизни и смерти.
Перформанс „Хочу в Америку“
После политического и экономического распада СССР наступила та свобода, о
которой мечтали многие художники. Однако после ее наступления арт-рынок
стал поставлять работы, близкие к демонстрации бессмыслия и безмыслия.
которой мечтали многие художники. Однако после ее наступления арт-рынок
стал поставлять работы, близкие к демонстрации бессмыслия и безмыслия.
Московский акционизм
В 90-х появился московский акционизм и начался он с деятельности Олега
Кулика, его продолжателями и коллегами были Авдей Тер-Оганьян, Анатолий
Осмоловский, Александр Бренер, Олег Мавроматти.
Художественные высказывания политического и социального характера, проводимые в Москве отличались радикальностью и провокационностью. Художники часто использовали обнаженные тела, кровь и сцены полового акта, а порой устраивали беспорядки на улицах или провоцировали полицейских.
У акционистов отсутствовала единая идеология, но акция всегда подразумевала асоциальный поступок, совершенный в публичной среде и провоцирующий публику на действие или обсуждение вопроса.
Кулика, его продолжателями и коллегами были Авдей Тер-Оганьян, Анатолий
Осмоловский, Александр Бренер, Олег Мавроматти.
Художественные высказывания политического и социального характера, проводимые в Москве отличались радикальностью и провокационностью. Художники часто использовали обнаженные тела, кровь и сцены полового акта, а порой устраивали беспорядки на улицах или провоцировали полицейских.
У акционистов отсутствовала единая идеология, но акция всегда подразумевала асоциальный поступок, совершенный в публичной среде и провоцирующий публику на действие или обсуждение вопроса.
Первым публичным постсоветским высказыванием стала метафора Олега Кулика и Александра Бренера „Бешеный пес, или Последнее Табу, охраняемое Одиноким Цербером“ 1994 года, когда обнаженного Олега Кулика в образе бешеного пса пытался удержать на поводке Александр Бренер в галерее Марата Гельмана.
Александр Давидович Бренер (1957, Алма-Ата) — художник, один из лидеров московского акционизма, писатель. Свою причастность к искусству не признает и считает себя политическим активистом
Здесь присутствует отсылка к знаменитой акции Петера Вайбеля „Из досье собачности“, которую он провел вместе со своей соратницей Вали Экспорт еще в 1968 году. Она вела его по улицам на поводке. В отличие от Кулика он был одет. Вероятно, на Западе власть была еще милосердна: хоть и ставила на
колени, тянула за собой, не позволяя выпрямить все тридцать четыре позвонка, но не касалась одежд.
колени, тянула за собой, не позволяя выпрямить все тридцать четыре позвонка, но не касалась одежд.
Олег Борисович Кулик (15 апреля 1969 года, Киев) — советский и российский перформансист, представитель так называемого явления в современном искусстве „московского акционизма“
До этого в 1992 году Олег Кулик провел акцию „Пятачок раздает подарки“ , во
время которой мясники зарезали настоящую свинью в галерее „Риджина“.
Общественность удивилась, возмутилась, но почему-то не восприняла тот факт, что акция Кулика была ответом на обсуждаемый в то время вопрос об отмене смертной казни.
Несмотря на то, что первая работа художника осталась незамеченной, вторая, которая обличала нищету и полускотское ведение жизни с помощью образа „Человек-Собака“, стала очень обсуждаемой. Именно эта акция наглядно описывает первую волну российского акционизма: акцент на телесном радикализме, попытка преодолеть страх и фобии, а также практически полное отсутствие вербальности.
В 1995 году Кулик сделал невообразимое: создал партию животных, от которой
он был намерен баллотироваться в президенты. Кулик комментировал свои
работы так: «Политика как таковая меня не интересовала, я всегда хотел быть
художником. Скорее это была метафора времени, когда политика идет не от ума, а от какой-то животной потребности выделиться, занять какое-то место,
пометить столбы».
Несмотря на то, что его акции не были политически направленными изначально, они становились таковыми впоследствии: первые публичные высказывания становились предметом обсуждения и определения позиций отдельных индивидуумов. Так, акции искусственно политизировались в постсоветской России.
время которой мясники зарезали настоящую свинью в галерее „Риджина“.
Общественность удивилась, возмутилась, но почему-то не восприняла тот факт, что акция Кулика была ответом на обсуждаемый в то время вопрос об отмене смертной казни.
Несмотря на то, что первая работа художника осталась незамеченной, вторая, которая обличала нищету и полускотское ведение жизни с помощью образа „Человек-Собака“, стала очень обсуждаемой. Именно эта акция наглядно описывает первую волну российского акционизма: акцент на телесном радикализме, попытка преодолеть страх и фобии, а также практически полное отсутствие вербальности.
В 1995 году Кулик сделал невообразимое: создал партию животных, от которой
он был намерен баллотироваться в президенты. Кулик комментировал свои
работы так: «Политика как таковая меня не интересовала, я всегда хотел быть
художником. Скорее это была метафора времени, когда политика идет не от ума, а от какой-то животной потребности выделиться, занять какое-то место,
пометить столбы».
Несмотря на то, что его акции не были политически направленными изначально, они становились таковыми впоследствии: первые публичные высказывания становились предметом обсуждения и определения позиций отдельных индивидуумов. Так, акции искусственно политизировались в постсоветской России.
Одной из самых ярких политических акций стала „Первая перчатка“ Александра Бренера в 1995 году, который в боксерских трусах и перчатках боксировал на Лобном месте с криками: «Борис, выходи!». Это акцией Бренер хотел выразить свое резко отрицательное отношение к началу войны в Чечне.
Акция „Первая перчатка“ была реакцией Бренера на войну в Чечне, которую начал первый президент России Борис Ельцин. 11 декабря 1994 российские войска вводятся на территорию Чечни. В связи с этим художник решил призвать Ельцина к ответу. Во время февральских холодов Бренер приглашает президента РФ на бой.
Российская арт-группа „ Общество Радек“ возникла из учеников Школы современного искусства Авдея Тер-Оганьяна в 1998 году. Издавали одноимённый журнал „Радек“. Существовала до 2008 года.
„Общество Радек“ заявило о себе в начале 2000-х. Они активно работали с городом, с улицей и организовали, наверное, самую известную, акцию „Демонстрация“ или „Манифестация“ в 2000 году, которая была очень популярна среди европейских кураторов в начале 2000-х годов . Именно этим годом условно заканчивается период московского акционизма.
Переход около станции метро Баррикадная предполагал очень длительное ожидание, до десяти минут, и на этих переходах в большом количестве накапливались пешеходы. В момент, когда загорается зеленый свет, „Радеки“ поднимают абсурдные транспаранты над толпой, переходящей Садовое кольцо.
„Общество Радек“ заявило о себе в начале 2000-х. Они активно работали с городом, с улицей и организовали, наверное, самую известную, акцию „Демонстрация“ или „Манифестация“ в 2000 году, которая была очень популярна среди европейских кураторов в начале 2000-х годов . Именно этим годом условно заканчивается период московского акционизма.
Переход около станции метро Баррикадная предполагал очень длительное ожидание, до десяти минут, и на этих переходах в большом количестве накапливались пешеходы. В момент, когда загорается зеленый свет, „Радеки“ поднимают абсурдные транспаранты над толпой, переходящей Садовое кольцо.
Московский акционизм привнес в искусство такой хлесткий и эффективный в
дискурсе перформанса прием, как буквализация метафоры. Но, к сожалению,
реального политического эффекта московский акционизм не имел. Это были
эксцентричные, анархические выходки, которые лишь указывали на проблемы.
дискурсе перформанса прием, как буквализация метафоры. Но, к сожалению,
реального политического эффекта московский акционизм не имел. Это были
эксцентричные, анархические выходки, которые лишь указывали на проблемы.
Акционизм в современной России
В 2004 году Артем Лоскутов собрал 80 человек, и 1 мая они вышли на улицу с плакатами, которые наверняка в тот день сильно удивили прохожих (сейчас уже, конечно, никого не удивляют). Надписи на транспарантах были построены на игре смыслов и слов и представляли собой всяческие каламбуры и парадоксы, а порой откровенную ересь („Абырвалг!“, „Любви все возрасты попкорны“, „Люблю Кириллицу, хочу взаимности“).
В современной России акционизм и его виртуальное распространение
превратились в психологические триггеры и мемы-артефакты мощной медиа-силы. Акционизм сейчас существует преимущественно в Интернете, который представляется идеальным каналом трансляции и популяризации
соответствующих идей. Полисемантичность и метафоричность становятся
главными чертами современного акционизма, а приставка „арт“ обозначает
любую деятельность художника, взывающую к многообразию форм и видов
искусства на сегодняшний день.
С появлением арт-группы „Война“ современное искусство начало борьбу со властью. Этот союз художников репрезентует пограничные состояния
политической жизни: выборы, кульминации коррупции, терроризм, публично доказанную вседозволенность чиновников.
Удивительно, но в 2011 году „Война“ получила престижную государственную премию „Кандинского“, учреждённую Министерством культуры, в области
современного искусства „Инновация“ за акцию с рисованием полового органа на разводном мосту напротив здания ФСБ в Петербурге („Х** в плену у ФСБ“, 2011). Участники группы отказались от государственной награды.
превратились в психологические триггеры и мемы-артефакты мощной медиа-силы. Акционизм сейчас существует преимущественно в Интернете, который представляется идеальным каналом трансляции и популяризации
соответствующих идей. Полисемантичность и метафоричность становятся
главными чертами современного акционизма, а приставка „арт“ обозначает
любую деятельность художника, взывающую к многообразию форм и видов
искусства на сегодняшний день.
С появлением арт-группы „Война“ современное искусство начало борьбу со властью. Этот союз художников репрезентует пограничные состояния
политической жизни: выборы, кульминации коррупции, терроризм, публично доказанную вседозволенность чиновников.
Удивительно, но в 2011 году „Война“ получила престижную государственную премию „Кандинского“, учреждённую Министерством культуры, в области
современного искусства „Инновация“ за акцию с рисованием полового органа на разводном мосту напротив здания ФСБ в Петербурге („Х** в плену у ФСБ“, 2011). Участники группы отказались от государственной награды.
В январе-феврале 2011 года московская фракция группы „Война“ провела акцию „Лобзай мусора“, в рамках которой участницы арт-группы целовали сотрудниц милиции в общественном транспорте. Акция была приурочена к 1 марта, дате вступления в силу закона „О полиции“.
По словам активистов, сотрудниц милиции больше всего возмущало не то, что их целуют, а то, что это делает девушка. Согласно сообщению активистки Нади Толоконниковой, особенно острыми столкновениями были отмечены станции „Кузнецкий Мост“, „Театральная“ и „Площадь Революции“. Ролик „Группа Война зацеловывает ментов“ набрал более 1 миллиона просмотров на YouTube.
По словам активистов, сотрудниц милиции больше всего возмущало не то, что их целуют, а то, что это делает девушка. Согласно сообщению активистки Нади Толоконниковой, особенно острыми столкновениями были отмечены станции „Кузнецкий Мост“, „Театральная“ и „Площадь Революции“. Ролик „Группа Война зацеловывает ментов“ набрал более 1 миллиона просмотров на YouTube.
Феминистская панк—группа „Pussy Riot“ —яркий и крайне неоднозначный феномен в истории российского современного политического акционизма. Это трио девушек: Надежды Толоконниковой, Марии Алехиной и Екатерины Самуцевич.
Каждая песня Pussy Riot — „Освободи брусчатку“, „Смерть тюрьме, свободу протесту“, „Кропоткин-водка“ — несогласие с существующим положением дел в стране. Девушки презентуют их в самых неожиданных местах; Pussy Riot — группа, на чей концерт не купишь билетов. На счету девушек— выступления на „лучших нелегальных площадках“: на Лобном месте, в метро, на крыше троллейбуса, в витрине бутика, под окнами спецприемника.
Каждая песня Pussy Riot — „Освободи брусчатку“, „Смерть тюрьме, свободу протесту“, „Кропоткин-водка“ — несогласие с существующим положением дел в стране. Девушки презентуют их в самых неожиданных местах; Pussy Riot — группа, на чей концерт не купишь билетов. На счету девушек— выступления на „лучших нелегальных площадках“: на Лобном месте, в метро, на крыше троллейбуса, в витрине бутика, под окнами спецприемника.
Pussy Riot — российская феминистская панк-рок-группа, действующая c 2011 года на принципах анонимности и осуществляющая свои выступления в форме несанкционированных акций в общественных местах. Проект не предусматривает постоянного состава.
Суть акции „Богородица, Путина прогони!“ заключалась в том, что девушки в масках и яркой одежде взобрались на амвон Храма Христа Спасителя, который, к слову, они выбрали из-за того, что он считается «символом слияния Церкви и государства“, и исполнили панк-молебен „Богородица, Путина прогони!“, после чего были задержаны службой охраны храма.
Особую известность группа приобрела после скандального панк-молебна в Храме Христа Спасителя 21 февраля 2012 года. Это была первая российская акция, которая получила международный резонанс.
В этой акции нет ярко выраженной художественности, но зато доминирует
эффектной продемонстрированный посыл — церковь не должна быть
государственным учреждением. И государство это услышало — впоследствии
был принят закон о наказании за оскорбление чувств верующих.
Художники, занятые политическим искусством, используют акционизм, потому что это действенный язык, он может быть публичным.
Когда мы говорим о политическом акционизме, сразу вспоминаются акции
известного художника и лектора Петра Павленского. Яркая, неоднозначная
фигура, получившая в январе 2017 года политическое убежище во Франции,—
предмет спора общественных деятелей, политиков, журналистов, людей,
связанных с искусством.
эффектной продемонстрированный посыл — церковь не должна быть
государственным учреждением. И государство это услышало — впоследствии
был принят закон о наказании за оскорбление чувств верующих.
Художники, занятые политическим искусством, используют акционизм, потому что это действенный язык, он может быть публичным.
Когда мы говорим о политическом акционизме, сразу вспоминаются акции
известного художника и лектора Петра Павленского. Яркая, неоднозначная
фигура, получившая в январе 2017 года политическое убежище во Франции,—
предмет спора общественных деятелей, политиков, журналистов, людей,
связанных с искусством.
Tilda Publishing
Художник Петр Павленский вышел на одиночный пикет в поддержку Pussy Riot к Казанскому собору с зашитым ртом и плакатом про Иисуса Христа.
Акция прошла в центре Санкт-Петербурга. Художник Павленский держал в руках плакат с надписью. Таким образом он напомнил об евангельском эпизоде с изгнанием торговцев из иерусалимского храма.
Акция прошла в центре Санкт-Петербурга. Художник Павленский держал в руках плакат с надписью. Таким образом он напомнил об евангельском эпизоде с изгнанием торговцев из иерусалимского храма.
«Я в каком-то роде стоял как живая скульптура, не реагировал ни на какие требования (правоохранительных органов), они не знали, что со мной делать, ходили вокруг, потом они вызвали „скорую“... чтобы я прошел обследование у психиатра»
Возросшее количество акций — это результат „политической“
слепоты общества и ужесточения государственного режима. И хотя российский политический акционизм постепенно обретает системность и целостность, он до сих пор остается политически неэффективным. По сравнению с акционизмом девяностых, современный акционизм обрел несколько важных качеств: он стал мультимодальным, семиотически избыточным и адаптированным ко второй реальности — виртуальной, в которой метафоры находят своих зрителей.
слепоты общества и ужесточения государственного режима. И хотя российский политический акционизм постепенно обретает системность и целостность, он до сих пор остается политически неэффективным. По сравнению с акционизмом девяностых, современный акционизм обрел несколько важных качеств: он стал мультимодальным, семиотически избыточным и адаптированным ко второй реальности — виртуальной, в которой метафоры находят своих зрителей.
